Кричал на репетициях и помогал студентам деньгами

Легендарный режиссёр Андрей Гончаров жил на даче в Серебряном Бору «Человек из Ламанчи», «Театр времён Нерона и Сенеки», «Трамвай «Желание» — постановщик этих и других гремевших на всю Москву спектаклей главный режиссёр Театра им. Маяковского Андрей Гончаров (1918-2014) летом часто приезжал в Серебряный Бор на дачу. О выдающемся режиссёре «СЗ» рассказал его ученик — житель Щукина артист Анатолий Скорякин, он служил в Маяковке в 1976-1982 годах. Человек-вулкан За вспыльчивость Гончарова называли нестовым, это был человек-вулкан: он нервничал, кричал на репетициях, мог даже уволить. И в то же время взял и устроил у себя на даче в Серебряном Бору, в большом доме на 3-й линии напротив Бездонного озера, что-то вроде пансионата. Здесь жили артисты театра и студенты актёрско-режиссёрского курса, который он вёл в ГИТИСе. Кто-то приезжал на пару дней, кто-то жил неделями. — Андрей Александрович вообще был к людям очень внимательным, — говорит Анатолий Скорякин. — Студенты его мастерской рассказывали, что, когда репетиции кончались поздно, метро уже не ходило, он давал им деньги на такси до Трифоновской, где было общежитие. Они, правда, всё равно шли пешком, а на следующий день на эти деньги устраивали хороший обед. Никакой раскачки Анатолий Скорякин пришёл в Театр им. Маяковского в 1976 году, до этого работал в театрах в Саратове, Свердловске, Челябинске. Первый спектакль, в котором он вышел на сцену, — «Дума о Британке». — Британка — это село на Украине, была такая пьеса о Гражданской войне, — говорит артист. — У Гончарова тогда этот спектакль горел: накануне он за пьянку уволил двух актёров. В итоге оголилась роль персонажа, о нём в пьесе сказано, что это богатырь, который возьмёт на плечи жёрнов и три раза обнесёт вокруг кузницы. Гончаров посмотрел на меня: «Как думаешь, обнесёшь?» — «Обнесу, Андрей Александрович». Он ценил, когда всё делалось сразу, без раскачки и в полную силу. «Уеду, а тут кто-нибудь заведётся» Постановки Андрея Гончарова были хорошо известны за рубежом, ему много раз предлагали ставить спектакли в Европе и в США. — Он отказывался: не хотел оставлять театр даже ненадолго, — рассказывает Анатолий Скорякин. — Говорил: «Ага, я уеду, а тут какой-нибудь, — тут следовало имя театрального режиссёра, известного своими эпатажными постановками, — заведётся». И в общем-то он был прав: театр требует единоначалия и постоянного контроля. Кстати, я тоже один раз воспользовался отсутствием главного на спектакле. «Дьяки проповедей не читают» В Маяковке долгое время шёл спектакль «Аристократы» по пьесе Погодина — о жизни в колонии, где перековываются классовые враги. — Евгений Лазарев играл начальника колонии, а я — дьякона, который не хотел отречься от веры, — вспоминает Скорякин. — Спектакль играли много раз, но никто не замечал ошибку: дьяконы проповедей не читают, это им не по чину. Однажды на выездном спектакле в Театре оперетты, когда Гончаров болел и его жена Вера Николаевна тоже туда не по ехала, я сказал Лазареву: «Давай это дело исправим». И мы сыграли так. Начальник колонии: «За что сидишь? За проповеди против советской власти»? Дьякон, заключённый: «Вы бы донос на меня повнимательнее прочитали. Там написано, что я проповеди читаю, а дьяки-то на это права не имеют». Зал был...